Утонувший великан - Страница 33

Я оглянулся. Над пустырем сгустилась тьма, и соседняя вилла в трехстах метрах от меня светилась как призрачная корона. Фары автомобилей, несущихся к Красному Пляжу, вырывали из мрака гребни песчаных наносов вдоль Звездной улицы, и кварцевые осколки в них переливались подобно нитям драгоценных бус.

Я снова посмотрел на ленту.

Шекспир и Эзра Паунд? В высшей степени странный вкус. Я пожал плечами и вернулся на террасу.

В последующие дни клубки перфолент продолжали ползти через дюны, причем основная их масса появлялась почему-то к вечеру, когда автомобильные фары подсвечивали эту бесконечную цветную паутину. Я, впрочем, перестал обращать на них внимание — редактировал журнал авангардистской поэзии «Девятый вал», и дом мой был полон перфолент и старых гранок. Не удивило меня и то, что моя соседка оказалась поэтессой. Поэты и художники — большей частью абстрактного толка и не слишком плодовитые — занимали почти все дома в округе. Все мы в той или иной степени страдали пляжным переутомлением — хроническим недугом, обрекающим свои жертвы на нескончаемые солнечные ванны, темные очки и послеполуденное безделье на террасах.

Однако время шло, и эти бесконечные ленты начали меня раздражать. Поскольку реакции на мои возмущенные послания не последовало, я отправился на виллу соседки, чтобы встретиться с нею лично. Тут-то с неба и упал умирающий песчаный скат и в последних судорогах едва не вонзил в меня свое жало. Я понял, что повидаться с соседкой мне вряд ли удастся.

Ее шофер — горбун с изуродованной ступней и лицом старого фавна — мыл ярко-красный «кадиллак». Я подошел ближе и показал на пряди перфолент, свисавших из окон первого этажа и покрывавших песок.

— Их ветром заносит на мою виллу, — сказал я. — Ваша хозяйка, похоже, забывает выключить автоверсификатор.

Он молча смерил меня взглядом, сел за руль и взял с приборного щитка небольшую флейту.

Пока я огибал машину, он принялся играть, извлекая из флейты высокие, пронзительные звуки. Я подождал, надеясь, что он кончит, потом громко сказал:

— Вы можете попросить ее закрывать окна?

Он не обращал на меня внимания, даже флейту от губ не оторвал. Я наклонился и собрался было рявкнуть ему прямо в ухо, но в этот момент яростный порыв ветра породил за соседней дюной небольшой песчаный смерч, перекинул его на подъездную аллею, запорошил мне глаза, забил рот. Прикрыв ладонью глаза, я двинулся прочь от виллы. Ленты упорно волочились за мной.

Ветер стих так же внезапно, как поднялся. Пыль улеглась, воздух снова стал неподвижным. Как оказалось, я успел пройти по аллее метров тридцать и теперь, к своему удивлению, увидел, что «кадиллак» и шофер исчезли, хотя дверь гаража была по-прежнему распахнута.

В голове стоял странный звон. Я злился, мне не хватало воздуха. Я уже готов был вернуться, чтобы выразить свое возмущение — меня не впустили в дом, оставили у порога во власти свирепого пыльного шквала, — но тут снова услышал тот же свист, предвещавший смерч. Негромкий, но отчетливый, полный какой-то необъяснимой угрозы, звук этот, казалось, подбирался ко мне со всех сторон. Поискав глазами его источник, я заметил, что по обе стороны аллеи с гребней дюн срываются песчаные струйки.

Не теряя времени, я повернулся и быстро пошел к своей вилле.

Оказавшись в дурацком положении, я обозлился и был полон решимости дать своей жалобе официальный ход. Прежде всего я обошел вокруг террасы, собрал все перфоленты и сунул их в мусорный контейнер. Потом залез под дом и извлек оттуда целые клубки этой дряни, запутавшиеся среди столбиков фундамента.

Я наугад просмотрел несколько обрывков. Все те же случайные куски и фразы из Шекспира, Водсворта, Китса, Элиота. Похоже, что в автоверсе моей соседки был какой-то дефект, и вместо различных вариаций на тему классических образцов поэзии селекторный блок выдавал сами эти образцы, однако в каком-то расчлененном виде. Я даже подумал, не позвонить ли в местное представительство фирмы IBM, чтобы на виллу пять прислали мастера.

* * *

В тот вечер я наконец встретился со своей соседкой.

Я лег спать около одиннадцати, но уже через час что-то разбудило меня. Яркая луна плыла высоко в небе за прядями бледно-зеленых облаков, бросая на Звездную улицу и окрестные дюны слабый, неверный свет. Я вышел на веранду и сразу заметил фосфоресцирующее пятно, которое двигалось между дюнами. Подобно тем странным звукам, которые извлекал из своей флейты шофер моей соседки, свечение это, казалось, не имело источника, но я все же принял его за лунный свет, пробивавшийся сквозь узкий разрыв в облаках.

Потом я увидел свою соседку, медленно бредущую по песку. Длинные белые одежды ее развевались, и на их фоне плывущие по ветру волосы казались голубоватым оперением райской птицы. У ног ее вились обрывки лент, а над головой безостановочно кружили два-три пурпурных песчаных ската. Не замечая их, она шла по ночной пустыне, а за ее спиной одиноко светилось окно в верхнем этаже виллы номер пять.

Затянув пояс халата, я прислонился к столбику террасы и тихо наблюдал, простив ей на миг и бесконечные ленты, и шофера с дурными манерами. Время от времени она исчезала в зеленоватой тени дюны, потом снова появлялась, слегка откинув голову, продолжая идти от бульвара к песчаным холмам, окружавшим пересохшее озеро.

Она была в сотне метров от образованной наносами длинной извилистой сводчатой галереи, когда странная прямизна ее пути и размеренность шага навели меня на мысль, что она движется во сне.